Как же странно всё-таки устроены люди! Даже во время войны, когда за смертью следует смерть, оказавшись в эпицентре событий, по собственному желанию подхватив на плечи непосильную временами ношу в виде ненавистного всем троим медальона – они могли спать, более того, спать безмятежно и сладко. Гермиона не оказалась исключением, заснув прямо с книгой в руках, но не выронила томик во сне, а наоборот, лишь крепче сжимала пальцами обложку.
«Сказки барда Бидля». Эта книга стала знаковой для них всех, эту книгу ей завещал Дамблдор – зачем, почему? Неужели он так высоко ценил её интеллект, что надеялся на то, что она разгадает загадки, которые были не по силам поколениям магов? Это было, несомненно, лестно, но в то же время очень и очень трудно – на этот раз Гермионе казалось, что её переоценили, и что она может подвести друзей и профессора Дамблдора, если не разгадает загадку. Потому девушка и штудировала книгу сказок каждый вечер, от корки до корки прочитывая её и пытаясь найти в уже знакомых наизусть строках новый смысл. Смысл не находился и Гермиона нервно кусала губы, впиваясь взглядом в страницы и ненавидя эту книгу всей душой, а ещё больше злясь на себя за то, что не может разгадать её тайны.
Впрочем, несмотря на все мучения с книгой, снились Гермионе совсем другие сны, наполненные счастливыми улыбками близких и родных, тёплые объятия матери, нежные похвалы отца, иногда во снах мелькали рыжие волосы и веснушки вперемешку с голосом, который она знала до малейшей нотки, но всё же отказывалась признавать, что он ей снится. Признать свои сновидения означало признать и чувства, а Гермиона, такая всегда умная и склонная к аналитике, до сих пор в себе не разобралась – или не хотела разбираться? Во всяком случае, сейчас на её искусанных кое-где в кровь губах витала нежная улыбка, пусть пальцы и продолжали сжимать книгу. Она не слышала, как Гарри встал, не слышала злобного ворчания Кикимера – она безмятежно и крепко спала. Сказывалась усталость многих бессонных ночей за книгой, вечные заботы об их тщательном укрытии, накладывание множества и множества заклятий, ведь вся эта ноша легла именно на её плечи, пусть хрупкие и девичьи, но вполне в состоянии вынести то, что она выносила сейчас. Иногда Гермиона злилась на Гарри и Рона – особенно на Рона! – но понимала, что её раздражение беспочвенно и бесполезно, и снова принималась за чтение отвратительной книги.
Луч утреннего солнца пробился сквозь гардины, и упал прямо на лицо Грейнджер, заставив её поморщить нос и наконец проснуться. С пробуждением пришло осознание реальности, и невольно из груди девушки вырвался лёгкий вздох. Её родители в Австралии, и даже не помнят, что у них была дочь, которую они совсем недавно так нежно любили, Хогвартс тоже далеко,  профессор Дамблдор, завещавший ей книгу, мёртв, страна охвачена войной и почему-то именно от них троих зависит её исход.
Сев на полу, Гермиона протёрла ладонью сонные глаза и бросила взгляд на спящего рядом Рона, невольно испытывая некую нежность к его забавному выражению лица и слегка нахмуренным во сне бровям. Понадеявшись, что снятся другу не пауки, девушка решила не будить его, и посмотрела на постель Гарри. Та была пуста. В карих глазах появилась грусть – как бы трудно ей не приходилось, ему приходится намного труднее, ведь именно Гарри должен убить Темнейшего из магов, мага, который разделил свою душу – подумать только! – на семь частей, семь крестражей, которые они никак не могли найти, а тот, что нашли, был абсолютно бесполезен. Гермиона искренне сочувствовала другу, и изо всех сил пыталась ему помогать, потому и пошла следом за ним вместе с Роном, и ни разу не пожаловалась ни на тяготы нынешней жизни, ни на отсутствие конкретного плана. Она просто шла за ним, поддерживая и оберегая, и этого ей было пока что достаточно. Гермиона, впрочем, не была оптимистом. Она была реалистом, и понимала, что на данный момент шансов против Волдеморта у них катастрофически мало, однако начало в виде медальона Салазара Слизерина было положено. К тому же, на втором курсе Гарри уничтожил дневник, который тоже являлся крестражем. Им оставалось уничтожить шесть штук, и одна уже была у них в руках. «Это не так и плохо, верно?»
Гермиона осторожно поднялась с постели, чтобы не разбудить Рона, но тот только повернулся на спину и захрапел. Секунду ещё посмотрев на него, Грейнджер пошла туда, откуда слышалось гневное ворчание Кикимера, надеясь на то, что там найдёт Гарри.
Она не ошибалась – друг сидел в столовой, держа в руках тот самый номер «Ежедневного Пророка», который вызвал в душах троицы новые бури. Узнать то, что сказка о Дарах Смерти не единственная, где бард Бидль зашифровал действительно существующие артефакты, было шокирующе для всех. Подумать только, мохнатое сердце, горшок, фонтан феи Фортуны… И всё это можно найти в Англии, за исключением сердца! И столько вопросов, и очень-очень мало ответов. А им предстоит найти эти ответы!
Гарри выглядел уставшим, что и неудивительно – Гермиона даже почувствовала себя немножко виноватой за то, что так долго и крепко спала, в тот момент, как другу могла быть нужна поддержка.
- Гарри, всего полпятого утра… - произнесла она, проходя в столовую и игнорируя Кикимера, который тут же разразился проклятиями в сторону всех грязнокровок и её лично, - ты вообще спал? Выглядишь не очень, если честно.
Сев напротив друга, она внимательно посмотрела на него, пытаясь угадать, о чём он думает.

Подхватив брошенную Гарри газету, Гермиона тут же цепко вчиталась в текст, стараясь обдумать это как можно тщательнее. Всё это и правда казалось бредом, газетной «уткой», но вот только… Кто запустил её? Кому могло понадобиться таким образом сообщать о волшебных артефактах, связанных со сказками барда Бидля – именно сейчас, как будто зная то, что они ищут крестражи и знают о Дарах! Злая насмешка судьбы? Нет, что-то иное. Информация была опубликована как будто специально для них троих, или… четверых, включая Волдеморта? С другой стороны, это могло быть дезинформацией Пожирателей Смерти для того, чтобы отвлечь именно их от поисков крестражей, и это Гермионе не нравилось. Всё же они должны были преследовать одну, определённую цель, и уже одно присутствие так называемых Даров Смерти, как торжественно вещал этот шарлатан Ксенофилиус Лавгуд, сбивало их с пути, который был изначально намечен Дамблдором. Сказка о Дарах мисс Грейнджер тоже не нравилась. Она не доверяла ей, пусть они и имели на руках неопровержимое доказательство её правдивости в виде мантии-невидимки Гарри. Но… Бузинная Палочка, Воскрешающий Камень? Звучит, если честно, довольно бредово, хотя, если представить, что Палочкой завладеет Волдеморт… Но не может быть на свете такой палочки! Вот просто не может, и всё тут!
- Может быть, им невыгодно называть имя этого человека? Именно для того, чтобы его было невозможно найти? – предположила Гермиона, нервно пробегая глазами статью ещё раз. И ещё. Но отгадок в ней не было. Фотография лучшего охотника Пушек Педдл весело махала рукой внизу газеты, словно намекая на то, что в жизни существует не только погоня за крестражами и вечная опасность. И это было больнее всего, видеть то, что жизнь не остановилась с приходом к власти Волдеморта и идёт своим чередом, пусть и гораздо более печально и опасно, но идёт. А они трое изолированы от неё, но… они сами выбрали такую судьбу.
- Получается, что следил, - согласилась девушка, не решаясь озвучить свою догадку о дезинформации, специально запущенной для них Темнейшим магом, который теперь знал, что Гарри уничтожает крестражи и мог пытаться заставить его свернуть с пути. Ей не хотелось ещё более расстраивать друга.
- Гарри, - Гермиона поднялась из-за стола, подходя к нему и успокаивающим жестом касаясь его плеча, - у нас есть гораздо более важные дела, чем поиск этих артефактов. Несомненно, они полезны и пригодились бы нам, но тебе не кажется, что эта информация может быть ложной? Сейчас важнее всего – крестражи, ведь именно так можно победить его, помнишь? Если мы будем распыляться в поисках всех волшебных вещей, о которых услышим, то потеряем слишком много времени, а нам ещё надо придумать, каким образом уничтожить медальон! Это сейчас превыше всего, понимаешь?  Узнай мы, как можно уничтожать крестражи, и начало положено!
Говорила Гермиона убедительно, но должна была признать, скрепя сердце, что на самом деле в это не верила. Нет, она не думала, что дело их изначально провально, отнюдь, надеялась на благополучный исход, но иногда проскальзывали моменты отчаяния, когда она понимала, что откровенно ничего не понимает. Школьные экзамены были гораздо проще, тогда от Гермионы зависело только то, сколько информации она изучит и каким образом её преподаст – жизненный же экзамен на поверку оказался невероятным образом сложнее. Однако она понимала чувства Гарри, который сейчас виновато на неё смотрел.
- Гарри, не говори глупостей, - в голосе Гермионы звучало лёгкое раздражение, ведь подобные диалоги между ними происходили иногда раз по десять на дню, - пора бы уже понять, что одного мы тебя не оставим и что это наш выбор. Выбор совершеннолетних и самостоятельных людей. Прекрати себя терзать. Давай я лучше сварю кофе?

Подойдя к плите, Гермиона принялась заниматься делом, которое, пусть немного, но отвлекало от мыслей и догадок, всегда сводящихся к одному очень грустному выводу. Было проще занять голову чем-то другим, хотя бы ненадолго – в постоянных размышлениях можно просто сойти с ума, и, как здравомыслящий человек, она это понимала. Понимала то, что пришло к ней с опытом – иногда мудрость не в том, чтобы знать всё на свете, а в том, чтобы чего-то не узнать. Поэтому машинально выполняла все действия без помощи волшебной палочки – ставила на огонь турку, доставала тосты и джем, готовила бутерброды… Всё это мог сделать и Кикимер, но Гермиона всегда была противницей использования труда домашних эльфов, и хотела, чтобы домовик отдохнул, таким он выглядел измождённым. Впрочем, Кикимер ничуть не оценил её благородных порывов, удалившись в угол столовой с ворчанием на свою излюбленную тему о грязнокровках, которые оскверняют дом его предков. С этим справиться не мог никто, даже Гарри, который теперь стал его хозяином, и приходилось привыкать, к тому же, Гермионе, выросшей в семье магглов, было не так обидно это слово, которое просто грубо характеризовало её происхождение, но ничуть не оскорбляло остальные её человеческие качества. Грязнокровка и грязнокровка. Какая, по сути, разница, что о ней думает старый, выживший из ума домовик? Однако друзья всегда пытались лезть в драку с тем, кто называл её так. Особенно Рон, которому, как никому другому из них было понятно, что на самом деле означает это грубое слово.
«Конечно, я права», - Гермиона подавила в себе желание самодовольно фыркнуть, и сняла турку с плиты, разливая кофе по двум чашкам из фамильного сервиза Блэков. Заметив на себе ненавидящий взгляд Кикимера, почувствовала озорное веселье, и поставила одну из чашек перед Гарри. Кофе был крепким, и должен был привести его в чувство, или хотя бы вывести из состояния самокопания и отчаяния. Как, впрочем, и её саму.
Намазав на тосты джем, Гермиона поставила блюдечко с ними на стол и села обратно, взяв одну кружку с кофе себе и осторожно, чтобы не обжечь губы, сделала большой глоток.
- Я понимаю тебя, Гарри. На тебя свалилось слишком много всего, и ты готов хвататься за соломинку, чтобы решить хотя бы одну из задач, поставленных перед тобой. Но эти артефакты не вызывают у меня доверия. К тому же, ты помнишь, что «Ежедневный Пророк» выпускает Министерство? И помнишь, кто сейчас Министерством управляет? Помнишь, что он знает, что ты уничтожаешь крестражи? Не стоит относиться к тому, что пишут в «Пророке» серьёзно. Теперь эта газета – эдакий вариант «Придиры», только без морщерогих кизляков. Вместо них – Мохнатое сердце, Фонтан Феи Фортуны, и что там ещё? Исцеляющий Горшок? Смехотворно.
Демонстративно закатив глаза, Гермиона взяла тост.
- В борьбе с Тем-Кого-Нельзя-Называть эти артефакты вряд ли помогут. Исцеляющий Горшок ведь не действует против Авада Кедавры?
С горечью усмехнувшись, она отпила ещё кофе, чувствуя в себе зверский аппетит и запоздало вспоминая, что забыла поужинать. Все они устали, несомненно.
Посмотрев вслед за Гарри на потолок, Гермиона сдержанно улыбнулась, вспомнив забавное сонное лицо Рона, и опустила глаза в чашку. Сегодня была его очередь снимать медальон, и она радовалась, что эта мерзкая вещица больше не будет влиять на его настроение известным образом – в последнее время Рон ворчал куда больше, чем обычно, и почему-то часто поводом его придирок были её, Гермионы, действия. Та, впрочем, старалась молча выносить его неудовольствие, понимая, что сейчас Гарри и так приходится плохо, и не хватает ему разве что только ссоры двух лучших друзей. Но с каждым разом говорила себе, что ещё одна его жалоба, и быть Рону под действием Петрификус Тоталуса.
- Да, наверное, - согласилась Гермиона, - ведь сейчас он носит это, - произнесла она с нескрываемым отвращением, сморщив нос.

Еда была одним из тех способов, что помогали расслабиться, и Гермиона с удовольствием принялась за тосты, заодно наблюдая, с каким аппетитом поглощает нехитрый завтрак Гарри, и невольно улыбнулась краем губ, оставшись довольной тем, что хоть как-нибудь смогла ему помочь, пусть просто накормив.
- Хорошо, - она кивнула, принимая предложение Гарри, и отпила кофе, внутренне радуясь тому, что сейчас не её очередь. Гермиона ненавидела этот медальон. Он действовал на неё ужасно, поднимая в её душе самые тёмные и злые чувства, обостряя их до предела, и когда это висело у неё на шее, Гермиона испытывала настолько чёрную хандру, что еле сдерживала желание заплакать или сорваться на крик. Отвлекали только книги и повседневные заботы. Но Гарри тоже несладко приходилось с медальоном. Впрочем, спорить Гермиона не стала, полагая, что это было бы ребячеством.
- Его надо уничтожить, но как? – девушка пожала плечами, - я перечитала множество книг, и да, ты прав, зубы василиска могут уничтожать крестражи, но я не уверена, что оружие должно быть обязательно разным… Может, Дамблдор просто не имел времени спускаться в Тайную Комнату за зубами?
Повисло тягостное молчание, Гермиона снова задумалась. Как в задачах. Имеем: один крестраж, ноль артефактов для уничтожения, один Дар Смерти, троих подростков, из которых один Избранный. Что из этого следует? С утра она соображала немного хуже, чем обычно, но знала одно – от медальона нужно как можно скорее избавиться.
- Точно! – девушка даже подскочила на стуле вместе со вскриком Гарри, и расплескала немного кофе на фамильную скатерть Блэков, чем вызвала истеричный вздох Кикимера, но не обратила на это никакого внимания.
- Дамблдор завещал тебе меч Гриффиндора! Я читала об этом оружии… знаешь, Гарри, мне кажется, Меч способен уничтожить крестраж, это оружие гоблинской работы, древний артефакт, к тому же, я уверена, Дамблдор не зря оставил его тебе… Может, он уничтожил кольцо как раз с помощью Меча? Но где может находиться этот меч? А вдруг он тоже в руках Амбридж? Или у Того-кого-нельзя-называть? Но ведь мы смогли один раз пробраться в Министерство, значит, и второй раз сможем… С помощью Оборотного Зелья, как тогда! Но надо иметь хотя бы примерную канву действий…
Она  лихорадочно мыслила, перебирая в уме вариант за вариантом. Но все они были глупы и провальны – мисс Грейнджер даже рассердилась на саму себя за то, что не может ничего придумать. К тому же, в её распоряжении было катастрофически мало книг, сколько бы томов ни уместила волшебная сумочка, а библиотеку Хогвартса взять с собой никак нельзя, и сейчас Гермиона испытывала ужасный недостаток информации, пусть и взяла с собой самые необходимые книги. Воспоминание о Хогвартсе отозвалось в сердце ноющей болью, ведь сейчас для них троих путь туда закрыт. Интересно, как там остальные члены Отряда Дамблдора? Невилл, Джинни… В порядке ли они, здоровы ли? Как им живётся при режиме профессора Снейпа? Естественно, они борются, не могут не бороться, но удаётся ли им? И как там Полумна, которую сняли с Хогвартс-Экспресса, как они узнали от Ксенофилиуса Лавгуда? И Орден Феникса… Люпин, Тонкс, семья Уизли? Каково Рону знать то, что его родители, братья и сестра постоянно находятся в смертельной опасности? Гермиона понимала это, ведь сама первым же делом перед уходом на поиски крестражей обезопасила родителей, пусть и таким жестоким для них и для неё самой способом. Как было бы здорово связаться с кем-то оттуда, узнать последние новости не из Ежедневного Пророка, а из уст настоящего участника происходящего! Гарри снял мысли Гермионы с языка, озвучив её желание.
- Каминная сеть – слишком опасно, - отрезала Грейнджер своим обычным не предполагающим возражений тоном, - думаю, за всеми каминами установлена слежка. Ты – Нежелательное Лицо №1, помнишь? Но…
Она задумалась, закусив губу.
- А что насчёт Кикимера? Не думаю, что сейчас кто-то из Пожирателей утруждает себя слежкой за домовиками, да и у них совсем иная магия, чем у нас.
Конечно, отправлять куда-либо Кикимера могло быть опасным для последнего, но всё же эльфы умеют скрываться куда лучше волшебников. С другой стороны, Кикимер точно не захочет им помогать, и Гарри придётся принуждать его, что в глазах Гермионы было жестоким, но – другого выхода, увы, не было.

Насчёт нахождения меча в Хогвартсе, Гермиона, если честно, сомневалась. Во-первых, Гарри верно подметил то, что там теперь Снейп и толпа Пожирателей, во-вторых, Дамблдор завещал этот меч Гарри, тем самым обратив на артефакт внимание Министерства, явно кого-то ещё, кроме Скримджера. Наверняка, о мече знает вездесущая Амбридж, или, что того хуже, Волдеморт. Если же он знает о мече, то добыть его становится делом практически нереальным. Хотя, до сих пор троице везло, но даже если так, не стоит постоянно полагаться на такой зыбкий фактор, как везение. Сегодня удача на твоей стороне, а завтра может повернуться спиной, и, как бы ни хотелось положиться на неё – нужно быть реалистами. Здоровая нотка оптимизма, конечно, никогда не помешает, но… Но.
Итак, меч для них сейчас недоступен – но только сейчас. Гермиона уже поставила перед собой цель заново проштудировать все книги, что взяла с собой, в надежде на то, что в какой-то из них найдёт нужную подсказку. Конечно, в Хогвартсе им появляться сейчас нельзя, это будет крайне опасно и довольно-таки глупо – явиться туда, где их с распростёртыми объятиями и Авала Кедаврой ждут Пожиратели Смерти. С другой стороны, если меч там – то придётся. Но тогда как? Замаскироваться? Там могут быть дементоры, которые не обратят внимания на маскировку. Да и как туда попасть, если на территории Хогвартса нельзя трансгрессировать и использовать порталы? Просто войти, постучаться, мол, здравствуйте, мы тут на поезд опоздали… Гермиона усмехнулась, спрятав усмешку за чашкой кофе, который она пила маленькими глотками, желая растянуть удовольствие.
На то, как Гарри говорит с Кикимером, девушка глянула с упрёком, хотя и понимала, что иначе старый эльф слушаться не будет – слишком он привык быть рабом семьи Блэков, и иная жизнь для него неприемлема. Сейчас его рабство в его же голове, и освободить его так же, как Добби, невозможно. Не только потому, что это опасно. Нет, потому, что Кикимер настолько вбил себе в голову то, что он должен подчиняться, что выбить это нельзя ничем, даже самым нежным и ласковым обращением. Человека из тьмы вывести можно, а вот тьму из человека – крайне проблематично, с эльфами так же, если не хуже.
- Домовых эльфов, ты хотел сказать? – Гермионе не нравилось унижающее слово «эти», но виду она не подала, лишь слегка нахмурив брови, - Кикимер! – осторожно позвала она. Услышав это, эльф от возмущения даже выронил стащенную газету.
- Грязнокровка обращается к Кикимеру. Кикимер сделает вид, что не слышит. Ах, бедная моя хозяйка, бедная миссис Блэк, какое отребье теперь живёт в её доме…
Гермиона пожала плечами.
- Он не станет меня слушать. Я для него – даже не враг, а раздражающий фактор, как, впрочем, и все мы. Будь тут Беллатрикс, он бы упал ей в ноги, как к любому чистокровному, но нам не повезло, даже Рону. Он послушает только тебя, и то потому, что ты его хозяин. И если ты правильно сформулируешь приказ, то Кикимер не сможет соврать. Только не позволяй ему себя наказывать, пожалуйста.

- Вот видишь, Гарри, у тебя получается! – радостно заключила Гермиона, наблюдая за тем, как друг говорит с Кикимером. Она прекрасно понимала, что Гарри не любит эльфа не только за его постоянные оскорбления в их сторону, но и за гибель Сириуса, и всё же надеялась, что когда-нибудь они смогут найти общий язык. Тем более, что теперь это было более чем возможно, ведь Гарри стал хозяином домовика. Конечно, заставить его полюбить себя нельзя, никого нельзя заставить любить себя по-настоящему, но можно достичь хотя бы того, чтобы Кикимер слушался без обычного злословия. И Гарри достиг этого!
- Обязательно возрожу, - улыбнулась, допивая кофе, - как только мы победим, сразу же займусь этим всерьёз.
Гермиона не смеялась и не лукавила, она действительно хотела после окончания войны заняться установлением прав домовых эльфов. И верила, что так и будет. Планов у неё было много, энтузиазма тоже, вот только их на время пришлось отложить – но лишь на время, была уверена Грейнджер.
Отставив от себя чашку, девушка облизнула губы, на которых теоретически могли остаться капли, и поискала взглядом салфетки. Найдя их, приманила к себе палочкой.
Только-только Гермиона хотела сказать Гарри, чтобы тот пошёл и немного поспал ещё, а она тем временем почитает, как раздался хлопок, свидетельствующий о трансгрессии домовика, и посреди столовой появился Кикимер.
«Никого нет дома?» - сердце сжалось сразу и от страха за друзей, и от того, как резко побледнел и изменился в лице лучший друг. Она понимала, прекрасно понимала то, что семья Уизли стала для Гарри почти родной, к тому же – Джинни, которая часто делилась с Гермионой своими переживаниями по поводу друга, которая сейчас находилась в эпицентре событий. Стоп, но Джинни сейчас не может быть дома, она в Хогвартсе… Близнецы в своём магазинчике, верно? Чарли на работе или на задании. Билл и Флер в коттедже «Ракушка». Перси, ясное дело, где-то в Министерстве. Папа Рона, наверняка, как и Чарли, на работе или на задании Ордена. Мама Рона… Обычно она всегда оставалась дома, готовила обеды и убиралась. Почему же её нет дома? Что могло заставить Молли Уизли покинуть «Нору»?
- Гарри, - Гермиона встала и подошла к нему, успокаивающе касаясь плеча и боясь того, что история повторится – друг может помчаться на помощь Уизли, ещё до конца не выяснив, в беде ли они. А там его будут ждать Пожиратели, или Тот-Кого-Нельзя-Называть. И.. даже страшно представить! Нет, с ним сражаться нельзя – пока нельзя, пока не все крестражи уничтожены. Это будет просто бесполезно.
Гермиона пыталась понять, куда могла деться Молли Уизли, и тут её осенило. Она повернулась к Кикимеру.
- Кикимер, ты уверен, что не лжёшь?
На эти слова эльф снова забормотал что-то про мерзких грязнокровок и бедную миссис Блэк, поспешно ретируясь куда-то в угол.
- Гарри, он мог солгать. Он мог специально сказать, что ни с кем не говорил. Это обычная уловка, понимаешь?

Гарри видел, что Гермиона не хочет, чтобы он заводился, но в том напряжении, в котором они жили в последнее время, не завестись было трудно. Он тупо смотрел вслед удаляющемуся Кикимеру, который пытался игнорировать вопрос Гермионы.
- Кикимер, вернись немедленно! Я приказываю тебе честно сказать, что ты видел и слышал!
Эльф, растеряв от такого обращения те жалкие крохи благосклонности, которые еще имел, вернулся и снова зло уставился на ребят.
- Кикимер видел пустой дом. Кикимер ничего не слышал, - ответил эльф и остался стоять с презрительным выражением лица. Уходить он не стал, но скорее потому, что не был уверен, что новый хозяин не позовет его снова.
Но Гарри было уже не до него. Глаза его еще больше округлились, когда он увидел Рона. Как объяснить ему то, что они сейчас услышали? Солнце еще не встало, а никого из членов его семьи нет дома. Воспаленный постоянным переживанием мозг начал прокручивать Гарри самые страшные картины. Посмотрев на друга, он вдруг молча встал, так же как Рон налил себе стакан воды и выпил, но не залпом, а очень медленно, чтобы оттянуть момент. Вместе с тем он заставил себя прогнать ненужную панику и в напряженной задумчивости кинул беглый взгляд на Гермиону, которая думала, что домовик лжет.
- Брось, - Гарри покачал головой, согласный быть даже последним параноиком, но тем, кто обезопасит себя проверкой. – Сейчас едва ли пять утра! Куда все могли деться в это время?
Нет, нет и нет. Он не хотел верить в то, что случилось что-то страшное, но больше всего на свете он хотел немедленно услышать объяснение происходящему. Нужно было понимать, что семья Уизли – самые близкие Гарри люди, и пожирателям об этом прекрасно известно. Почему они могут быть уверены, что кого-нибудь из их семьи не схватили враги? Да и, в конце концов, Гарри верил своему чутью. Да, в его жизни были ошибки, когда он бежал туда, куда не следовало, и иногда он все еще винил себя в смерти Сириуса, но друзьям не понять, что это совсем другое. Не видение, а просто интуиция. Ведь в случае с меткой Малфоя он оказался прав. Рон и Гермиона не поверили его догадкам, а тот действительно оказался пожирателем.
"Нет… что-то не так… не могут все разом пропасть из дома практически ночью".

Гарри посмотрел на Рона и только сейчас понял, что медальон уже висит на нем, а не на друге. Поглощенный мыслями об услышанном, он не заметил, как Рон повесил на него цепочку. Без тяжелой ноши друг выглядел отдохнувшим и даже в какой-то степени счастливым. По крайней мере, его лицо было спокойно, а покоя они не знали уже давно. И сейчас им предстояло вклиниться в эту безмятежность плохими новостями.
- Понимаешь, мы… Хотели проверить, как там… Орден, - подбирая слова, Гарри намерено старался не делать акцент на семье. – Мы попросили Кикимера отправиться в "Нору" и узнать что-нибудь, но он сказал, что там никого нет, - все это Гарри выпалил почти на одном дыхании, быстро и так, будто говорил о людях, которые не имеют к Рону отношения. Он уже хотел сказать, что не думает о плохом, но промолчал и перевел взгляд на Гермиону. Отчасти потому, что хотел избежать взгляда Рона, отчасти потому, что от нее ждал рассудительности и убедительных аргументов. Его и самого не плохо было бы убедить, что все действительно хорошо, потому что обстоятельства складывались в весьма причудливую картину.