Когда они шли следом за Гарри, то даже предположить не могли, что усомнятся в нём. Они делали то, что делали, жертвовали собой и своими семьями ради великой цели и ради Гарри – никто из них даже в мыслях не помышлял его бросить. Они ведь с первого курса вместе, втроём, и даже учителя подмечали, что эти гриффиндорцы всегда ходят троицей. Неразлучные друзья, товарищи, как по учёбе, так и по оружию, всегда поддерживающие друг друга. Один упадёт – другие двое помогут встать.
Так было почти всегда, если не вспоминать четвёртый курс и Турнир Трёх Волшебников, где Гермиона и Гарри остались вдвоём. Но тогда самой большой их проблемой была загадка яйца, а сейчас…

- Я думал, у тебя есть план! Гермиона, что ты молчишь? Ты ведь тоже так думала!
Она с ужасом округляет глаза и мотает головой из стороны в сторону.
- Рон, я никогда ничего такого не говорила!
В руках – неизменная и бесполезная сейчас книга сказок. Почему-то очень хочется ударить этой книгой Рона по уху, так, чтобы он понял, зачем они здесь.
Но Рон не понимает. Взгляд совсем чужой, в нём светится злоба. Гарри тоже злится – и Гермиона снова между двух огней, между двумя самыми дорогими друзьями, выбирать – невозможно. Рон смотрит на неё исподлобья, внимательно и вопросительно, но Гермиона не знает. Гермиона запуталась. Она знает одно, что не бросит друга в беде. А Гарри сейчас в смертельной опасности, бросить его – почти убить. Грейнджер до сих пор настолько самоуверенна, что думает – без неё Гарри не справится.

- Прекрасно! Значит, ты остаёшься с ним!

По палатке барабанят капли дождя, и звучит это угрожающе. Как будто барабаны древних индейцев, выходящих на тропу войны, о которых она где-то читала.
Кап-кап-кап.

Гермиона до сих пор не верила, что Рон может уйти. Да, он сотню раз выказывал ей неудовольствие, когда они шептались за спиной Гарри, обсуждая насущные проблемы. Но она привыкла, что Уизли постоянно чем-нибудь, да недоволен, и не обращала на это внимания, лишь изредка рассеянно поддакивая, не отрываясь от книги, что, видимо, и дало Рону повод сказать, что она «тоже так думала». Но Гермиона так не думала!

- Рон!

Он бросает на неё последний взгляд – и скрывается за пологом палатки, прямо под дождь.

- Рон!

Гермиона выбежала за ним – волосы тут же намокли и неприятно прилипли к щекам, а одежда – к телу. Он не мог уйти всерьёз, не мог! Ведь они друзья, он не мог их бросить одних. Не мог бросить Гарри в такое трудное для него время. Не мог бросить её....

Но он бросил, ушёл. Гермиона металась под дождём в разные стороны, кричала, звала, мысленно тысячу раз проклинала его упрямство, но в душе молила его о возвращении, и знала, что если сейчас Рон перед нею появится, то простит ему всё.

Но он не появлялся.

На глаза наворачивались слёзы, Гермиона даже не могла сказать, от чего – от разочарования? Злости? Грусти? Она кружила по поляне, забегала в заросли кустов, царапала руки и лицо ветвями, но безрезультатно. Рон трансгрессировал, в лесу его не было.

Дождь шумным потоком падал на землю, смывая слёзы с её лица, и от этого на щеках появлялись грязные потёки. Дождь смывал всё. В какой-то момент Гермионе подумалось, что стена дождя смывает и их дружбу – если дождю это под силу. Всё, что они строили столько лет, всё смывал этот чёртов дождь.

Наконец Гермиона поняла, что смысла бегать по лесу больше нет. Рона она этим точно не вернёт. Сейчас она нужна Гарри. Девушка утёрла слёзы, идя обратно к палатке, но, прошмыгнув внутрь, не сдержала рыдание.
- О-он ушёл! Трансгрессировал!

Сев на стул, Грейнджер закрыла лицо руками, беззвучно сотрясаясь от плача.